Від видавця

Владимир Алексеевич Милашевский (1893—1976) —одна из наиболее самобытных фигур в истории советской графики. На рубеже 20—30-х годов он вместе с Н. В. Кузьминым возглавил целое направление сторонников спонтанного, эскизного рисования, в основе которого лежал острый контакт с натурой, причем с натурой, увиденной в динамике. Чтобы изобразить жизнь в виде процесса, а не статического кадра, необходимо было работать быстро, точно, не допуская поправок, фиксируя внимание на острохарактерном и смело опуская второстепенное. Понятие «темпа рисования» явилось важнейшим в графическом методе Милашевского. Подобное видение было одной из форм реакции искусства на стремительный ритм современности, и не случайно в художественной среде возникла группа единомышленников Милашевского, составившая объединение «Тринадцать». Таким образом, на рубеже 20—30-х годов в нашем графическом искусстве, наряду с основанной на рациональной системе, строго архитектоничной графикой школы Фаворского и тонально-живописной тенденцией, у истоков которой стоял Купреянов, появилась третья линия — экспрессивного, эскизного линейного рисунка (нередко просто спичкой и тушью). И хотя объединение «Тринадцать» существовало недолго (его первая выставка состоялась в 1929, последняя в 1931 году), его художественные принципы продолжали жить, определив на годы вперед своеобразие видения и почерка таких мастеров, как Милашевский, Кузьмин, Маврина. ' Зародившись как станковый, в дальнейшем импульсивный рисунок Милашевского перешел и в книгу. Художник приглашает зрителя-читателя к совместному взволнованному прочтению текста, передавая в иллюстрациях не столько фабулу, сколько сам дух литературного произведения, его особую атмосферу. Именно такой, несомненно, новаторский для своего времени характер носят лучшие иллюстрации Милашевского — к «Бегу» П. Скосырева (1930), «Странице большой книги» Л. Аргутинской (1932), «Пиквикскому клубу» Ч. Диккенса (1933). Эмоциональность и свобода манеры Милашевского тем более удивляет и внушает уважение, что изначальное воспитание будущий художник получил в Петрограде, пройдя школу «строгого» рисования вначале в Академии, в дальнейшем у таких мастеров, как М. В. Добужинский и А. Е. Яковлев. Милашевский сочетал в себе талант художника и одаренность литератора. Знавшие его вспоминают о нем как о ярком рассказчике, увлекательном собеседнике. Как незаурядный писатель, видящий жизнь острым взором художника, выступает Милашевский в своих мемуарах «Вчера, позавчера». Их отличительной чертой является, по меткому определению Н. В. Кузьмина, «память глаза» Впрочем, «нас радуют в этой книге и редкостное мастерство слова, прекрасный образный язык, полная свобода и естественность тона повествования, в котором мы, кажется, слышим живой голос и интонации автора»